Готова ли НАТО укреплять свои морские силы?
- By defencematters
Синан Илген рассказывает о том, почему Турция радикально изменила свою позицию и теперь хочет, чтобы НАТО значительно увеличило свое присутствие в Черном море.
Октавиан Манеа
Северная часть восточного фланга НАТО находится в центре внимания альянса, в то время как Россия значительно укрепляет свое военное присутствие в Черном и Средиземном морях. Что НАТО может делать, реагируя на эту реальность? Каковы возможности самых подверженных этому влиянию стран НАТО в регионе? Журналист Октавиан Манеа интервьюировал для портала "Defence Matters" представителя исследовательского центра "Carnegie Europe" Синана Илгена, исследования которого концентрируются на внешней политике Турции и трансатлантических отношениях.
Поддержит ли Турция единый региональный блок под эгидой НАТО в Черном море? Изменилась ли точка зрения Турции?
Начнем с аспекта безопасности Черного моря. В период до ноября прошлого года, когда Турция сбила российский самолет и отношения между Москвой и Анкарой обострились, позиция Турции в Черном море предусматривала, что внешние власти, в том числе США и в известной мере НАТО, не должны играть большую роль в Черном море. В целом доминировало представление, что Черное море – это регион, в котором значительное влияние имеют лишь сами государства Черного моря, которые имеют между собой соглашения, касающиеся безопасности. С этой точки зрения позиция Турции была ближе к России, чем к Румынии или Болгарии. Сегодня Турция радикально изменила свою позицию и ближе к румынам. Эта позиция состоит в том, что НАТО нужно существенно увеличить свое присутствие в Черном море. Причина этому – напряженные отношения между Турцией и Россией после ноябрьских событий. Ранее, несмотря на разногласия в региональных вопросах (Крым, Украина или Сирия), Анкара и Москва могли в отдельных случаях проанализировать свои разногласия и не допустить, чтобы они отравляли двусторонние отношения. Но такая ситуация кончилась, когда был сбит российский самолет, и сейчас отношения напряженные. Это повлияло на отношение турок не только к своей политике безопасности, но и к Черному морю.
В позиции турок существует все же ограничение – конвенция Монтре, которая ограничивает количество иностранных сил в Черном море. Существуют конкретные ограничения для государств, не относящихся к государствам Черного моря. Поэтому, если НАТО хочет увеличить свое присутствие в Черном море, идеальным вариантом было бы сделать это за счет развития флотов Румынии, Болгарии и Турции. Это единственный способ, каким НАТО может увеличить свои возможности в Черном море, не нарушая конвенции Монтре.
Если посмотреть на поведение лидеров, Путина и Эрдогана, намного реальнее ожидать, что в обозримом будущем конфронтация продолжится, потому что у стран различные позиции по региональной ситуации, что заметно по Украине и Сирии.
В Европе ведутся активные дискуссии о новой архитектуре безопасности континента. Об этом говорится и в докладе Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), разработанном группой влиятельных дипломатов. В докладе содержится призыв добиться нового "modus vivendi" с Россией. Реалистично ли ждать этого, когда основные принципы достигнутого после 1990 года порядка "выброшены в окно"?
Наивно ждать, что в нынешних обстоятельствах Россия и Запад сядут за стол и договорятся. Россия вопиюще нарушила условия архитектуры безопасности, продукт Хельсинских соглашений. Если эти нарушения не будут исправлены, почему Запад должен соглашаться на новую архитектуру безопасности с Россией, что потом будет расценено как признак слабости? Вторая причина больше связана с Россией. На Западе существует мнение, что в долгосрочной перспективе сила России уменьшится из-за демографических и экономических факторов. В этом контексте единственный способ для Путина сохранить свою легитимность во внутренней политике, с учетом того, что он не может добиться экономического развития, состоит в том, чтобы занять еще более агрессивную и националистическую позицию, которая будет поддерживаться навязчивой внешней политикой, почти авантюризмом. России никто не доверяет.
Основной европейской стабильности был когда-то Договор об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ), который предусматривал ограничения на допустимое тяжелое вооружение. В 2007 году Россия приостановила участие в договоре, а в 2015 году вышла из него совсем. Что может заставить или убедить Россию вернуться к этому договору?
Я не очень оптимистичен по отношению к будущему договора ДОВСЕ. Например, в Крыму России удалось сконцентрировать крупные военные силы и провести маневры, которые позже были использованы в наступательных целях. Это в значительной мере соответствует их доктрине о нелинейной гибридной войне. Вся логика ДОВСЕ была разработана так, чтобы предотвратить такого рода скопление военных сил, внезапные маневры и молниеносные войны. В России мы видим нечто совершенно противоположное. Если такой будет военная стратегия России, для нее нет смысла связывать себя какими-то новыми соглашениями. Если мы посмотрим на программы модернизации российской армии, программы государственного вооружения, модернизации воздушного десанта с целью превратить его в инструмент интервенции Москвы, то нет стимула связывать себя новыми условиями соглашения. По этим причинам я пессимистичен в смысле будущего ДОВСЕ. Путин пожелал так действовать. Если он не сможет обеспечить устойчивое развитие, если демографические показатели не улучшатся, он получит ту поддержку, которая ему необходима.
В известной мере существует стратегический общий знаменатель, который связывает восточные и южные фланги альянса – создание труднодоступных зон в регионах, где проходит линия фронта. Как, по-вашему, эта нарастающая угроза повлияет на альянс и страны НАТО? Какова могла бы быть роль постоянной второй группы флота НАТО (SNMG2 - Standing NATO Maritime Group 2)?
Российский Черноморский флот работает как главный двигатель угрозы A2/AD (сдерживание противника, делая возможность нападения слишком сложной и опасной). Флот оснащен модернизированными дизель-электрическими подводными лодками класса "Кило", тысячами подлодок и сильным контингентом. Еще большие проблемы для безопасности союзников НАТО создает то, что российские силы вооружены противокорабельными крылатыми ракетами "Яхонт", которые уже сами по себе создают зону A2/AD. Эту противокорабельную военную структуру усиливают силы противовоздушной обороны, состоящие из ракетных систем "земля-воздух", а также электронных средств военных действий.
В качестве политического ответа российским инструментам A2/AD НАТО следовало бы обдумать расширение возможностей своего флота. Альянсу нужно трансформировать свою доктрину. В 2011 году была принята морская стратегия, основанная на четырех моментах – отражение угрозы и коллективная защита, кризисное управление, кооперативная безопасность и безопасность на море. Стратегия также подчеркивает основные функции морских сил НАТО, например, отражение ядерной угрозы и защиту против базирующихся в море баллистических ракет. Однако, хотя в документе и подчеркивается, насколько важно сохранить возможность размещения, поддержания и поддержки эффективных сил быстрого реагирования через контроль над линиями морской коммуникации, в нем открыто не отмечены вызовы, создаваемые A2/AD. После Варшавского саммита на южном фланге потребуется обновленная морская стратегия, концентрирующая внимание на борьбе с угрозами A2/AD.
Кроме того, постоянной второй группе флота НАТО, в обязанности которой входит и поддержка миссий НАТО в Средиземном и Черном море, необходимы более широкие возможности и численное увеличение флота. Следует начать с компонента противоракетной обороны, который состоит из четырех кораблей, оснащенных системой противоракетной обороны "Aegis" и находящихся сейчас в Роте (Испания). Нужно усилить также возможности НАТО в глубоком нападении, точном нападении дальнего действия и других сферах, усовершенствовать контроль, коммуникацию, разведку и наблюдение.
