Руководитель Военного комитета ЕС: координирование между НАТО и ЕС является критически важным
- By defencematters
Обе организации параллельно работают со многими вызовами для безопасности, поэтому не удивительно, что цели общей политики безопасности и обороны ЕС (CSDP) очевидно совпадают со стратегической концепцией НАТО.
Элени Панайоту
Председатель Военного комитета ЕС генерал Михаил Костаракас (бывший начальник Генштаба ВС Греции) рассказывает "Defence Matters" об отношениях ЕС и НАТО и о том, как "Brexit" может повлиять на оперативные и военные способности ЕС.
Какова Ваша роль и роль Военного комитета ЕС?
Военный комитет - высшая военная инстанция Совета ЕС. Он был создан в 2001 году, и в него входят командующие вооруженными силами 28 стран-участниц. Если коротко, то мы формулируем позицию вооруженных сил, тогда как политическим голосом стран-участниц являются послы в НАТО. Комитет дает советы в военной сфере Комитету по политике и безопасности. Я являюсь членом этого комитета и в его дискуссиях предлагаю военную точку зрения.
Поскольку командующие армиями не могут все время находиться в Брюсселе, их регулярно замещают постоянные военные представители. Военный комитет - одна из немногих структур Евросовета, у которой в нем есть постоянное место.
Моя основная задача - быть советником верховного представителя ЕС по иностранным делам, но я предлагаю также военную точку зрения в любых вопросах - и когда об этом просят, и когда мы решаем, что это необходимо. Эта позиция согласована со всеми 28 странами-участницами, поэтому представляет позицию всех вооруженных сил ЕС.
Как следует оценивать нынешнюю ситуацию согласно общеевропейской политике безопасности и обороны? Насколько возможный выход Великобритании влияет на операционно-военные способности ЕС, если вообще влияет?
Великобритания в переходный период продолжит вносить свой вклад в общие европейские миссии и операции вплоть до окончания фазы переговоров. Включая нынешний вклад в операцию EUNAVFOR MED "Sofija", а также участие в Боевой группе ЕС.
Если говорить об общей политике безопасности и обороны ЕС, то оборона остается ответственностью стран-участниц. Страны-участницы обороняют свою территорию сами. Думаю, в этом смысле мы достигли большого прогресса. До 2001 года мы даже не думали о военном персонале в структурах ЕС, а сейчас у нас три военные операции и три миссии по защите интересов ЕС. Оборона ЕС неизбежно продолжит развиваться - до тех пор, пока будет связана с безопасностью. В прошлом безопасность была внутренним делом, а армия использовалась для защиты государства от внешних врагов. Такого больше нет.
Операция "Sofija" в Средиземном море недавно была продлена еще на один год. Насколько успешной была эта операция, цель которой - остановить контрабанду людей? Каковы, на Ваш взгляд, самые большие вызовы для операций общеевропейской политики безопасности и обороны в будущем? Какова их добавленная стоимость?
На данный момент осуществлены 98 мероприятий по безопасности для жизни в море (SOLAS) и спасено свыше 16 000 мигрантов. В общей сложности мы перехватили 148 лодок и провели 71 арест. Операция в соответствии с ее мандатом имела запугивающий эффект в международных водах, оставив контрабандистам свободу маневра только в территориальных водах.
Общая политика безопасности и обороны ЕС как неотъемлемая составная часть Общей внешней политики и политики безопасности (CFSP) способствует безопасности граждан Европы и международному миру и стабильности.
ЕС участвует в трех военных операциях и трех военных миссиях. Эти миссии и операции основываются на концепции разумного подхода. Это значит, что выбранным нами странам или регионам мы предоставляем полную программу, включающую три D (defence, diplomacy and development - оборона, дипломатия и развитие), но и такие вещи, как управление, образование, безопасность и др. Вооруженные силы - лишь небольшая составная часть этого разумного подхода. Мы не обеспечиваем безопасную среду - мы обучаем людей обеспечивать ее самим в своих странах. Мы не отправляемся туда с армией, чтобы перенять контроль в государстве. Мы отправляемся туда, чтобы обучить местных стражей закона в наших гражданских миссиях или военный персонал в наших военных миссиях. Мы можем делать то, о чем нас спросят, на политическом уровне. Но мы не действуем против армии, например, в Сомали. Наша цель - долгосрочная модель безопасности.
Чтобы начать операции и миссии CSDP, необходима не только политическая воля, но и соответствующие способности. С учетом агрессии России и новых угроз для безопасности - "Исламского государства" и кибербезопасности - возросли ли или изменились военные способности ЕС и как они дополняют способности НАТО?
Не следует ли пересмотреть принятое в декабре 2002 года соглашение "Берлин плюс"?
Оба эти вопроса рассмотрены в Глобальной стратегии внешней политики и политики безопасности ЕС, которую в июне представила верховный представитель ЕС по иностранным дклам Федерика Могерини.
В каждой операции общей политики безопасности и обороны ЕС и в действиях участвующих в миссии стран должны быть ресурсы, позволяющие разместить и содержать силы. К сожалению, наблюдаются существенные недостатки в таких сферах, как заправка топливом в воздухе, руководство и контроль, а также разведка. Это по-прежнему главные приоритеты для улучшения способностей Европы. Очевидно, что критически важным вопросом по-прежнему является также взаимодействие ЕС и НАТО в развитии способностей.
Видите ли Вы роль сил обороны в борьбе с терроризмом в Европе? Особенно в контексте новой глобальной стратегии ЕС, когда мы слышим призывы к стратегической автономии, солидарности и взаимопомощи? Что это означает внутри ЕС и вне ЕС?
Да, безусловно, и новая Глобальная стратегия ЕС демонстрирует нам, что в контексте глобальных вызовов и возможностей мы смотрим на ЕС как на еще более необходимую структуру, чем когда-либо ранее, причем как на единственную структуру, способную дать приемлемые коллективные ответы изменчивой международной среде.
ЕС больше инвестирует в предотвращение конфликтов, способствуя улучшению безопасности человека и стабилизируя своих соседей и регионы, на которые влияют кризисы во всем мире. ЕС помогает своим партнерам и соседям развивать их способности и структуры управления, укреплять их гибкость в условиях кризиса и способность предотвращать и контролировать новые кризисы, также как угрозы терроризма.
Параллельно терроризму мы сталкиваемся с гибридной войной. Враги уже не вторгаются на нашу территорию с танками и винтовками. Они уже находятся здесь, в нашей стране, и чтобы защитить наш образ жизни, мы должны использовать все доступные средства. Вопрос не в том, будут ли использованы силы обороны. Они уже используются: если вам необходимо увеличить количество патрулей, то наибольшая часть стран-участниц использует свои армии благодаря их боеспособности. Грань между безопасностью и обороной в наши дни намного более расплывчатая, и совершенно обоснованно. Мы используем свои военные способности, например, для поимки контрабандистов товаров и людей в центральном регионе Средиземного моря, лишь потому, что вооруженные силы способны сделать это на море, в их распоряжении есть летательные аппараты для морского патрулирования с радарами и другим необходимым оснащением. Мы должны использовать эти способности, когда только они доступны.
Как бы Вы оценили отношения ЕС с НАТО?
Наши отношения с НАТО очень хорошие. Было бы трудно даже представить что-то иное: 22 из 28 стран ЕС - участницы обеих организаций. Тем не менее, миссии у нас разные: НАТО предлагает безопасность и оборону, а ЕС дает нечто более широкое. Мы были "мягкой" властью, тогда как НАТО была "суровой" властью. Сейчас мы предлагаем разумный подход, который можно назвать "мудрой" властью, или комбинацией обеих выше названных. Если коротко, мы предлагаем не только безопасность или военное обучение, мы также предлагаем развитие, дипломатию, управляемость, образование и многое другое – в основном рост и надежду на лучшее будущее. Порой существует возможность перекрывания функций, например, в использовании вооруженных сил, но тут очень важная вещь - координирование: благодаря ей есть смысл осуществлять операцию в одном регионе с одной и той же целью двум различным организациям.
Видите ли Вы будущее трансатлантических партнерских отношений?
Трансатлантические партнерские отношения, реализуемые в рамках НАТО, продолжают предлагать наиболее желательный формат для обеспечения европейской безопасности и, что не менее важно, основной форум для трансатлантических отношений безопасности.
Поскольку обе организации объединяет так много важных вызовов для безопасности (благодаря членству в обеих организациях), не удивительно, что цели Общей политики безопасности и обороны ЕС значительно перекрываются со Стратегической концепцией НАТО. Обе организации взяли на себя обязательства противостоять вызовам в глобальном масштабе, особенно в отношении предотвращения конфликтов, кризисного управления, борьбы с терроризмом и предотвращения распространения оружия массового уничтожения.
И ЕС, и НАТО приняли свои собственные стратегии безопасности. НАТО приняла Стратегическую концепцию в 1999 году, пересмотрев ее в 2010 году, а верховный представитель ЕС по иностранным делам и вице-президент Еврокомиссии Федерика Могерини совсем недавно представила странам-участницам новую Глобальную стратегию внешней политики и политики безопасности ЕС.
